Вот и сегодня день обещает быть теплым и солнечным. Вокруг все
цветет и благоухает. По ярко-голубому небу резво, словно играя в
догонялки, бегут маленькие кучерявые облачка. Одним словом, утро выдалось замечательное — именно такое, каким должно быть утро долгожданных летних каникул. В
этот ранний час, когда даже птицы позволяют себе немножко полениться,
ничто не предвещает тех ужасных событий, которым вот-вот суждено
произойти. В укромной долине, где среди пологих берегов мирно
струится узенькая речушка, стоит необычный для здешних мест дом. Он
большой, деревянный и выкрашен в светлый цвет. Вдоль его фасада тянется
балкон с ажурной решеткой, а вход украшен порталом и колоннами. Такие
дома, больше похожие на небольшие дворцы, некогда строили богатые
колонисты на островах южных морей. Дом окружен садом, сад выходит на
берег реки и спускается к самой воде. Неподалеку от дома сооружен
просторный сарай, превращенный в мастерскую, а позади него стоит
огромный резервуар для хранения запасов воды. Немного поодаль,
над кронами деревьев, словно маяк, высится ветряной двигатель,
сооруженный исключительно для того, чтобы видом своим доставлять
удовольствие обитателям дома. Ибо ветры в этих краях на удивление
ласковые. И все же — хотя об этом пока еще никто не знает — именно сегодня покой этого мирного уголка будет нарушен.
* * *
С оглушительным грохотом дверь дома распахивается, и на крыльцо вылетает почтенная дама внушительных размеров. — Артю-ю-ю-р! — кричит она так, что с соседних деревьев сыплются листья. Почтенной
даме давно за шестьдесят, и черное платье, отделанное великолепными
кружевами, не скрывает ее раздобревших форм. Впрочем, ее это нисколько
не смущает, равно как и звание «бабулечки». Дама надевает перчатки, кокетливым движением поправляет шляпку и с силой дергает за шнурок большого дверного колокола. — Артур! — громогласно возглашает она, но ответа по-прежнему нет. — Куда он подевался? И где собака? Что, пес тоже исчез? — недовольно ворчит пожилая дама. — Альфред! — не менее громко, но столь же безуспешно зовет бабулечка. Она очень не любит опаздывать. Однако делать нечего, и, в нетерпении пошагав по крыльцу, она возвращается в дом.
* * *
Если
снаружи дом больше напоминает дворец, то изнутри он обставлен
необычайно скромно, хотя и с большим вкусом. Особенно хороши вязаные
кружевные салфеточки, которые, подобно плющу, покрывающему наружные
стены дома, оплетают все кресла, полочки и диваны. Паркетный пол до
блеска начищен воском. Бабулечка надевает войлочные тапочки и,
продолжая возмущаться, через гостиную направляется к лестнице, ведущей
на второй этаж. — «Ах, скоро вы сами убедитесь, какая это
превосходная сторожевая собака!» Господи, куда я смотрела, когда брала
этого пса? — ворчит она. — Интересно, где и что сейчас сторожит эта
псина? Ее вечно нет дома! Впрочем, и Артура тоже! Эта парочка словно
сквозняк — просвистел, и нет его! Бабулечка открывает дверь в комнату внука. В
комнате царит порядок — даже не подумаешь, что тут живет маленький
мальчик. Однако, присмотревшись, понимаешь, что порядок здесь оттого,
что в комнате нет игрушек. А несколько вещиц, сделанных явно больше
века назад, выглядят слишком необычно, чтобы их можно было назвать
игрушками. — Носятся неизвестно где, а бедная бабушка давай,
бегай за ними целый день! Вот, пожалуйста, опять никого! — сетует
почтенная дама, и, выйдя из комнаты, отправляется дальше по коридору. — Да
разве я не даю ему играть? Гуляй, играй пожалуйста, но появись хотя бы
на пять минут! Как делают все дети! — восклицает она. И внезапно
замирает. Ей в голову приходит великолепная мысль. Затаив дыхание, она
прислушивается: в доме царит тишина. — Тишина… Уже целых пять
минут прошло… Где, интересно, он может играть так тихо… словно мышка… в
каком уголке?.. — шепчет бабулечка, тихонько скользя на мягких тапочках
в глубь коридора. Она добирается до последней двери, на которой
висит деревянная табличка с надписью: «Вход воспрещен», и тихонько
приоткрывает ее, опасаясь спугнуть непрошеных гостей. К несчастью, дверь предательски скрипит. На
лице бабулечки появляется выражение такой ужасной досады, словно это
она сама скрипнула зубами, а не заржавевшие дверные петли. Она осторожно заглядывает в запретную комнату.
* * *
Просторное
чердачное помещение, некогда преобразованное в кабинет, сейчас больше
всего напоминает лавку старьевщика. Или, если угодно, кабинет, хозяин
которого, оставив ученые занятия, увлекся беспорядочным
собирательством. По обеим сторонам письменного стола высятся массивные
книжные шкафы: их полки сплошь уставлены старинными книгами в кожаных
переплетах. Над столом натянута полоска шелковой ткани с вышитым на ней
загадочным девизом:
Слова одни скрывают часто слова другие
Да, похоже, наш ученый собиратель вдобавок еще и философ. Бабулечка
осторожно пробирается между сваленными в кучи старинными вещами, среди
которых преобладают африканские диковинки. Торчащие повсюду копья
напоминают побеги бамбука. Стена увешана несметным количеством
африканских масок. Однако среди них явно имеется недостача: гвоздь в
центре стены пуст. Значит, в комнате кто-то побывал. Бабушка
останавливается, прислушивается и, услышав храп, двигается в
направлении доносящихся до нее звуков. Сделав несколько шагов,
бабулечка обнаруживает спящего на полу Артура. Лицо мальчика скрыто
африканской маской, отчего храп звучит гулко и глухо. И, разумеется, рядом с мальчиком лежит Альфред и в такт храпу бьет по маске хвостом. При виде столь умилительной картины гнев почтенной дамы мгновенно улетучивается. — Но
ты-то вполне мог бы отозваться, когда я вас зову! Я вас уже битый час
ищу! — шепотом выговаривает бабулечка собаке, не желая будить Артура.
Альфред виновато взирает на бабушку. — Думаешь, извинился, и
можно продолжать дальше безобразничать? Ты же знаешь, я не люблю, когда
вы забираетесь в комнату дедушки и трогаете его вещи! — продолжает
отчитывать пса бабулечка, осторожно снимая маску с лица Артура. Спящий
под маской мальчик похож на лукавого ангелочка, и при взгляде на него
бабулечкино сварливое настроение тает, словно снег на солнце. Бог мой,
какой же хорошенький этот мальчуган, когда спит! Так и хочется
расцеловать его веснушчатое личико, погладить по маленькой растрепанной
голове! Что за очаровательное создание! А какое невинное выражение лица
у этого спящего ангелочка, не отягощенного никакими заботами! Бабулечка с умилением вздыхает: вот уже несколько лет вся жизнь ее посвящена только этому мальчугану. Поймав устремленный на внука восхищенный взор бабулечки, Альфред начинает ревниво повизгивать. — Ах
ты, негодник! На твоем месте я бы сейчас вела себя тише воды ниже
травы, — строго говорит она псу, и Альфред ее понимает. — Просыпайся, Артур! — произносит бабушка, ласково потрепав внука по щеке. Но в ответ мальчик сопит еще громче. Бабушка решительно повышает голос. — А ну-ка, Артур, вставай! — грохочет она так, что под потолком ей вторит эхо. Мальчик вскакивает, и все еще во власти сна, продолжает командовать: — Ко мне! Держаться вместе! Сюда, мои молодцы! Альфред, скорей! Занимаем круговую оборону! Он
увлечен приснившимися ему приключениями и совсем не хочет просыпаться.
Размахивая руками, он рвется вперед: теперь ему снится атака. Схватив мальчугана за плечи, бабулечка ласково, но энергично встряхивает его. — Успокойся, Артур! Это я, бабулечка! — громко и отчетливо произносит она. Узнав ее голос, внук, наконец, просыпается. — Прости, бабулечка… мне казалось, я все еще в Африке. — Вижу, вижу, — улыбается бабушка. — И как прошло путешествие? — Великолепно!
Вместе с дедушкой мы были в гостях у одного африканского племени. Это
были дедушкины друзья, — помолчав, добавляет он. Как обычно, бабулечка принимает условия игры, которые предлагает внук. — Неожиданно на нас напала огромная стая львов — несколько десятков. Они окружили нас! — О, Господи! И как же тебе удалось ускользнуть от них? — изображая необычайное волнение, ахает бабулечка. — У
меня ничего не получилось, все придумал дедушка, — скромно отвечает
Артур. — Он натянул огромный холст прямо посреди саванны! — Холст? Какой холст? — спрашивает бабулечка. Артур
бежит к полкам и, вскочив на ящик, тянется к книжным корешкам. Найдя
нужную книгу, он вытаскивает ее и быстро раскрывает на известной ему
странице. — Вот такой. Видишь? На огромном куске холста он
нарисовал непролазные джунгли и затянул этим холстом наш лагерь. И
дикие звери не смогли нас найти, мы стали невидимками, — объясняет
мальчик. — Невидимками… гм, но ведь они могли вас учуять! — возражает бабулечка. Артур делает вид, что не слышит бабушкиной реплики. Тогда старушка решает вернуть внука из мечтаний на землю. — Да, послушай, а принимал ли ты сегодня душ? — Понимаешь,
я как раз шел в душ, но тут мне на глаза попалась эта книга, я
зачитался и забыл, зачем шел. Ты только посмотри, какие тут картинки!
Разве от них можно оторваться? Здесь нарисованы все дедушкины
изобретения, созданные им для тех загадочных племен, которых он
встретил в Африке! Бабулечка бросает небрежный взор в сторону
книги: не говорить же внуку, что она давным-давно выучила содержание
дедушкиных книг наизусть! — Конечно, — притворяясь недовольной,
ворчит она, — гораздо интереснее изобретать всякие штучки в Африке, чем
отремонтировать свой собственный дом. Артур вновь погрузился в книгу. — Ты
только посмотри! Он вырыл глубокий-глубокий колодец и сделал из бамбука
водопровод, по которому вода из колодца передавалась на расстояние
больше километра! — Согласна, это очень здорово, только римляне изобрели водопровод задолго до твоего дедушки, — напоминает бабулечка. — Какие еще римляне? Никогда не слышал названия этого племени, — чистосердечно признается он. Похоже, в учебнике истории Артур пролистнул целую главу. Бабулечка с усмешкой ерошит волосы внука. — Это племя жило очень давно, в Италии, — начинает объяснять она. — Вождя племени звали Цезарь. — А, тот самый, которого назвали в честь салата с сухариками и курицей? — заинтересовавшись, спрашивает Артур. — Да,
именно, в честь салата, — с улыбкой отвечает бабулечка. — А теперь
положи книгу на место и пойдем: надо съездить в город и кое-что купить. — Значит, сегодня можно не принимать душ! — радостно кричит Артур. — Нет, не значит. Просто душ переносится на после нашего возвращения. А теперь живо, за уборку! Артур
аккуратно расставляет снятые им с полок книги, а бабулечка вешает на
место африканскую маску. Как и все остальные маски, это маска воина:
его деревянное лицо взирает на бабушку гордо и чуточку надменно.
Коллекция была подарена ее мужу, дедушке Артура, в знак нерушимой
дружбы. Глядя на маски, бабушка вспоминает приключения, которые ей
довелось пережить в Африке вместе с ее дорогим Арчибальдом. А потом…
потом Арчибальд бесследно исчез. Ее охватывает тоска, и она глубоко вздыхает. — Бабулечка! А почему дедушка исчез? Заданный громко вопрос внука возвращает погрузившуюся в воспоминания почтенную даму к действительности. Она
переводит взор на Артура: мальчик стоит под портретом, где дедушка
изображен в охотничьем костюме и колониальном шлеме. В этом наряде
Арчибальд обычно отправлялся в Африку. Но ответа на вопрос внука
у нее нет. Спасаясь от нахлынувших на нее горьких чувств, она подходит
к окну и, распахнув его, делает большой глоток свежего утреннего
воздуха. — … Я сама хотела бы знать, почему… — вздыхает она, закрывая окно. И продолжает стоять, молча глядя через стекло в сад. Маленький садовый гномик, гордо примостившийся у подножия царящего над садом могучего дуба, весело улыбается ей. Сколько воспоминаний хранит этот дуб! Он
наверняка рассказал бы историю ее мужа гораздо лучше, чем она. Это был
его любимый дуб, и он часто сидел под ним, обдумывая очередные
невероятные проекты. Арчибальд говорил, что дуб старше его на триста
лет, и поэтому у него есть чему поучиться.
* * *
Пристроившись на краешке стула, Артур приготовился в очередной раз выслушать историю из жизни дедушки. — Это
случилось глубокой ночью, — начинает рассказ бабушка, и голос ее звучит
необычайно мягко и печально. — По ночам дедушка часто брал подзорную
трубу, устраивался под дубом и смотрел на звезды. Я могла часами
наблюдать за ним из окна. А в лунные ночи он что-то искал, перемещаясь
по саду, словно летящая на свет огромная ночная бабочка. В ту ночь,
когда он исчез, луна светила особенно ярко, и весь сад был залит ее
мягким бледным светом. Это было… так прекрасно! Бабулечка
улыбается, вновь переживая минуты, навечно запечатлевшиеся у нее в
памяти. Внезапно настроение у нее портится, на лице появляется суровое
выражение. — Когда рано утром я вышла в сад, его подзорная труба
валялась под деревом… а сам он исчез. С тех пор прошло почти четыре
года. Артур уже не раз слышал эту историю, но каждый раз она приводит его в неизъяснимое волнение. — Он исчез просто так, ничего не сказал, не оставил даже записки? Бабулечка грустно качает головой. — Наверное,
ему было так нужно: исчезнуть, пропасть, никого не предупредив… быть
может, именно в этом и заключалась его очередная выдумка, — печально
усмехается она. Желая прогнать охватившее ее грустное настроение, она громко хлопает в ладоши: — Все, хватит! Иначе мы точно опоздаем! Беги, надевай курточку! Артур радостно мчится к себе в комнату. Только
дети обладают светлой способностью мгновенно переходить от одного
настроения к другому. Когда тебе не исполнилось еще и десяти, даже
самые неприятные воспоминания не имеют над тобой власти. При этой мысли
бабулечка печально улыбается: для нее груз воспоминаний порой
становится совершенно невыносимым. Бабулечка в очередной раз поправляет шляпку. По садовой дорожке она идет к месту, где, словно верный ослик, ее ждет старенький шевроле-пикап. Натягивая на ходу куртку, Артур мчится к машине и, как и положено пассажиру, подбегает к дверце. Поездка на этом аппарате, вполне достойном первопроходцев космоса, для него всегда настоящее приключение. Бабулечка
нажимает какие-то кнопки, затем с усилием поворачивает ключ зажигания.
Повернуть этот ключ гораздо труднее, чем открыть скрипучую дверцу
салона. Мотор фыркает, чихает, рычит, урчит, после чего машина, наконец, трогается с места. Артур
обожает урчание старенького дизельного двигателя: оно напоминает ему
гудение неисправной стиральной машины. Если стиральную машину и на этот
раз не сумеют починить, бабулечка обещала отдать ее внуку в его полное
распоряжение! Пес Альфред далек от подобных сравнений, как,
впрочем, и от восхищения самим автомобилем. Издаваемые им бессмысленные
звуки приводят его в недоумение. Бабулечка обращается к собаке: — Не можешь ли ты… разумеется, в порядке исключения, оказать мне небольшую услугу? Любопытный пес поднимает ухо. За услугу часто перепадает награда! — Постереги
дом! — повелительным тоном произносит почтенная дама. Альфред звонко
лает в ответ, не подозревая, что тем самым он дал свое согласие. — Благодарю! Это очень любезно с твоей стороны, — вежливо отвечает ему бабушка. И она аккуратно ведет шевроле к выезду из сада. За машиной вьется облачко пыли, позволяющее сделать вывод, что сегодня дует легкий ветерок. По
узкой дорожке, соединяющей дом на берегу реки с остальным
цивилизованным миром, машина направляется в сторону зеленого холма.
* * *
Городок,
куда держит путь старенький шевроле, невелик, зато необычайно уютен.
Все лавки и магазины сосредоточены на его главной улице. Здесь можно
найти любую нужную вещь, от булавки до ботинок. Да, именно нужную, ведь когда живешь далеко от города, на пустяки просто времени нет. Цивилизация
еще не успела полностью прибрать к рукам этот городок, возникший, судя
по застройке, очень давно и как-то сам собой. На его улицах по-прежнему мирно уживаются и повозки, запряженные лошадьми, и велосипеды, и автомобили. Появление
бабулечкиного пикапа вполне можно сравнить с появлением роллс-ройса в
каком-нибудь удаленном от столицы районном центре. Бабулечка
припарковалась у центрального супермаркета, без сомнения, самого
большого магазина в городе. Внушительная вывеска гласит:
Это означает, что в магазине можно найти любые продукты. Артуру
нравится ходить в супермаркет, единственный современный магазин в
округе. Он сравнивает его с огромным солнцем, вокруг которого вращаются
планеты. Роль планет отводится домам, которые больше напоминают
средневековые замки, чем современные жилые здания. В детских фантазиях
есть своя логика — только она не всегда понятна взрослым. Прежде,
чем отправиться в магазин, бабулечка вновь поправляет шляпку. Возможно,
потому, что перед входом дежурит полицейский Мартен. Мартену на вид лет сорок. Хотя волосы его уже тронуты сединой, это не мешает ему всегда быть необычайно жизнерадостным. Его взгляд, цепкий, как челюсти гладкошерстного фокстерьера, искупает широкая дружелюбная улыбка. Он не создан для работы в полиции, однако в этих краях другую работу найти трудно. Мартен бросается открывать бабушке дверцу. — Спасибо, офицер, — благодарит бабулечка. Вежливость никогда не оставляет ее равнодушной. — Не
за что, мадам Сюшо. Всегда рад вас видеть. Тем более, вы так редко
приезжаете в город, — обворожительным тоном отвечает Мартен. — И я всегда рада встрече с вами, офицер, — подыгрывает любезному полицейскому бабулечка. — А уж я как рад, мадам Сюшо! Поверьте, такие радости бывают крайне редко! — Верю, офицер, — соглашается бабушка. Мартен вертит в руках свою фуражку, словно она может помочь ему завершить беседу. — … Как ваши дела, не скучно ли вам в вашем большом доме? Все ли в порядке? — Как
всегда, масса неполадок, и они не дают мне скучать. Но со мной мой
маленький Артур. А когда в доме есть мужчина, все всегда
устраивается, — с улыбкой произносит бабушка, потрепав внука по голове. Артур
ужасно не любит, когда его гладят по голове или ерошат ему волосы. Ему
кажется, что так можно поступать только с младенцами или клоунами. Резко дернув головой, он напоминает об этом бабушке. Заметив, что мальчик чем-то недоволен, Мартен теряется. — А… как там собака, которую вам продал мой брат? Хороший сторож? — Еще
какой! Настоящий зверь! Просто неукротимый! — доверительно сообщает
бабушка. — К счастью, мой маленький Артур — большой знаток диких
животных. У живущих в чаще джунглей африканских племен он научился
приемам дрессировки, и с помощью этих приемов ему удалось приручить
такого свирепого пса, как наш Альфред. Теперь собака совсем ручная.
Впрочем, быть может, в ней еще дремлет дикий зверь. Поспать она,
действительно, любит, — с улыбкой добавляет бабушка. Мартен в растерянности: он не понимает, когда бабушка говорит серьезно, а когда шутит. — Так-так… Как я рад нашей встрече, мадам Сюшо, — бормочет он, и, наконец, с сожалением произносит: — Ну, так вот… до скорой встречи, мадам Сюшо. — До скорой, офицер, — любезно отвечает бабушка. Мартен смотрит, как она входит в магазин, и с облегчением вздыхает.
* * *
Артур
изо всех сил старается расцепить две металлические тележки. Они,
наверное, влюбились друг в друга: никак не желают расставаться! Наконец,
дело сделано, и он пускается следом за бабушкой, которая, уткнувшись
носом в список предстоящих покупок, медленно движется между полок. Чтобы поскорей догнать бабушку, Артур разгоняет тележку и скользит следом за ней. Настигнув старушку, он обнимает ее и тихонько шепчет ей на ухо: — А правда, бабулечка, этот офицер ухаживает за тобой? Не
ожидав от внука подобных речей, бабушка в изумлении останавливается.
Нет, кажется, его никто, кроме нее, не слышал, и она успокаивается. И
также шепотом отвечает: — … Послушай… Артур, с чего ты это взял? — А
разве не так? Стоит ему тебя увидеть, как он тут же прихорашивается,
словно селезень, и от волнения готов съесть собственную фуражку! Мадам
Сюшо, пожалуйте сюда, мадам Сюшо, пожалуйте туда! — Артур! — сухо
произносит бабулечка, — замолчи. Ты не умеешь себя вести. Кто тебе дал
право сравнивать людей с утками? — обиженно произносит она. Артур
пожимает плечами: он не уверен, что поступает невежливо. Ведь он сказал
правду! Ту самую правду, которую выдумывают дети, но которая зачастую
оказывается более правдивой, чем правда взрослых. Успокоившись, бабулечка пускается в пространные разъяснения. — Он
просто любезен со мной, как и все остальные жители нашего городка, —
серьезно говорит она. — Здесь все любили твоего дедушку, потому что его
изобретения помогали людям. Твой дедушка всегда всем помогал — и в
Африке, и в других краях, где ему довелось побывать. А когда он исчез,
все, в том числе и Мартен, помогали мне. Чувствуя, что разговор грозит принять серьезный оборот, Артур сникает. Он хотел всего лишь подшутить над бабушкой! — Знаешь,
если бы не доброе ко мне отношение здешних жителей, я вряд ли
справилась бы со всеми обрушившимися на меня неприятностями, — со
вздохом произносит она. Артур молчит. Когда тебе десять лет, ты не всегда знаешь, что ответить. Погладив мальчика по голове, бабулечка вручает ему листок со списком покупок. — Держи!
Я знаю, ты любишь все выбрать сам. А мне надо зайти к мадам Розенберг.
Если ты справишься раньше, подожди меня у кассы. Артур кивает в знак согласия: он уже предвкушает, как его стальной корабль отправится в плавание вдоль длинных рядов полок. — Могу я купить себе соломинок для коктейля? — словно между прочим, спрашивает он. Бабулечка улыбается ему. — Да, дорогой, сколько хочешь! Ура, теперь у него будет все, что нужно для счастья — по крайней мере сегодня. Движения
на проезжей части нет никакого, но на всякий случай бабушка смотрит
сначала налево, потом направо, и только потом переходит главную улицу.
Машин здесь и вправду мало, разве что проедет какой-нибудь драндулет,
вроде того, в каком они с мужем в молодости колесили по столицам Европы
и Африки. Грузная бабулечка втискивается в лавку мадам Розенберг,
где торгуют скобяным товаром вперемешку с антиквариатом. Старинный
колокольчик на двери лавки яркое тому свидетельство. Словно чертик из коробочки, появляется мадам Розенберг. Надо сказать, она уже битый час сидит у окна и смотрит на улицу, ожидая, когда, наконец, прибудет ее приятельница. — Как
это он не увязался за вами? — даже не поздоровавшись, спрашивает мадам
бабулечку. Та тотчас поворачивается и выглядывает за дверь. — Нет, никого. Он ведь ни о чем не догадывается! — Отлично! Просто замечательно! — и мадам Розенберг с пыхтением движется вглубь лавки. Наклонившись над внушительной стойкой из ливанского кедра, она извлекает из-под нее высокую коробку и ставит ее на прилавок. — Ну, вот и он, — говорит она, радостно улыбаясь, отчего лицо у нее становится благостным, как у пятилетней девочки. — Благодарю вас, вы прелесть. Вы даже не знаете, как я вам обязана. Сколько я вам должна? — Ну что вы! Нисколько! Мне даже самой понравилось! Бабушка вполне удовлетворена ее ответом, но, будучи прекрасно воспитанной, продолжает настаивать: — Мадам Розенберг, я не могу принять от вас такой подарок! Владелица лавки вручает коробку ей прямо в руки. — Говорю же вам, нисколько, и поторопитесь, пока он ни о чем не проведал! Она буквально выталкивает бабушку за дверь. Бабулечка ухитряется задержаться на пороге и, придерживая дверь ногой, извиняющим тоном произносит: — Мне неловко… Не знаю, как вас и благодарить… Видя,
что дело выпроваживания излишне вежливой подруги придется брать в свои
руки, тощая, как щепка, мадам Розенберг подходит к не обиженной формами
бабушке, берет ее за плечи и, насколько хватает сил, встряхивает: — Вы
же прекрасно знаете, что помочь вам в таком важном и вкусном деле для
меня огромное удовольствие. Так что лучше поторопитесь спрятать коробку. И дамы обмениваются заговорщическими улыбками. Им обеим за шестьдесят, поэтому найти общий язык для них труда не составляет. — Ладно, пока! — говорит владелица лавки. — Жду вас завтра. Вы мне все расскажете, в мельчайших подробностях! Улыбнувшись, бабушка кивает в знак согласия. — Непременно. До завтра. — До завтра, — отвечает мадам Розенберг, отправляясь на свой наблюдательный пост возле окна. Неподалеку
от скобяной лавки, на другой стороны улицы, стоит бабушкин шевроле.
Старушка открывает багажник, кладет в него таинственную коробку,
обернутую несколькими слоями бумаги, и прикрывает ее ветошью. — Ах, как это трогательно! — восторженно восклицает мадам Розенберг. Когда
бабулечка возвращается в супермаркет, Артур уже выкладывает содержимое
тележки на ленту транспортера. Ему нравится составлять паровозик из
покупок: макароны едут следом за зубной пастой, сахар за яблочным
шампунем. Бабушка с тревогой смотрит на кассиршу: не станет ли та
ворчать, увидев замысловатые построения внука, изрядно замедляющие
подсчеты? Кассирша, молодая женщина в голубом фирменном халатике,
поймав ее взор, подмигивает ей в ответ. Народу никого, и она готова
поддержать игру мальчика. Из тележки извлекается упаковка пластиковых соломинок для коктейля. — Нашел такие, какие хотел? — интересуется бабулечка. — Да, да, — отвечает Артур, поглощенный процессом выкладывания покупок. Перед бабушкой появляется еще одна упаковка соломинок. — Похоже, ты не сумел разобрать мой почерк: я же дала тебе список необходимых продуктов. — Я все нашел. А ты успела сделать то, что хотела? Бабушку внезапно охватывает смущение. Обманывать ребенка крайне трудно. — Кхм…
да… Впрочем, нет. Знаешь… Это еще не готово. Наверное, на следующей
неделе, — бормочет она, нервно заталкивая в пакет упаковки пластиковых
соломинок. Расстроившись оттого, что ей пришлось солгать,
бабулечка не замечает, сколько этих соломинок выложил перед кассой
внук, и только когда в пакет отправляется шестая упаковка, она,
наконец, решает поинтересоваться, что он собирается делать со всем этим
богатством. — Артур! Зачем тебе столько? — Но ты же сама сказала, что я могу купить столько, сколько захочу, разве нет? — Да, конечно… Но на такое количество я как-то не рассчитывала… — бормочет она. — Это последняя, — заявляет он, подталкивая к кассе еще одну пачку. Нагруженные
покупками, Артур с бабулечкой направляются к машине. Обратно старенький
шевроле мчится словно рысак на скачках. Ему не терпится вернуться домой. Утомленный
автомобиль подъезжает к дому и останавливается возле кухонного окна.
Так будет легче загрузить продукты в холодильник. Артур начинает вынимать из машины пакеты и складывать их на подоконник. Обычно
наш герой любит помогать бабушке разгружать покупки, но сегодня ему не
терпится покончить с этой работой. Он хочет приступить к выполнению
собственного плана! Почувствовав нетерпение внука, бабушка отпускает его: — Довольно, дорогой. Остальное я достану сама. Пойди поиграй, пока не стемнело. Артур
не заставляет себя упрашивать. Он хватает набитый соломинками рюкзак, и
с лаем мчится в сад. Нет, лает, конечно, не он, а Альфред: разделяя
радость хозяина, пес мчится за ним по пятам. Бабушка довольна,
что внук и пес исчезли так быстро. Теперь она без помех вытащит свою
таинственную коробку и спокойно спрячет ее в доме. Ворвавшись в
сарай, Артур сразу зажигает длинную люминесцентную лампу; лампа мигает,
потрескивает и заливает просторное помещение ровным светом. Исполняя
заведенный им самим обряд, мальчик выдергивает стрелу, торчащую из
стены возле двери, и посылает ее в дальний конец сарая. Стрела летит
прямо в цель — в яблочко нарисованной мишени. — Йес! — кричит Артур, потрясая руками в знак победы. И направляется к верстаку, заваленному невероятно нужным рабочим хламом. Сейчас
большую часть верстака занимают разрезанные вдоль стебли бамбука, в
каждой половинке которых проделано множество дырочек. Артур
радостно вытряхивает на верстак содержимое рюкзака — упаковки соломинок
для коктейля. Соломинки разной толщины, разной длины и разных цветов. Артур
никак не решится, какую упаковку вскрыть первой: в эту минуту он похож
на хирурга, выбирающего скальпель для предстоящей операции. Наконец
выбор сделан. Мальчик вскрывает пакетик, достает из него соломинку и
пытается протолкнуть ее в дырочку, проделанную в бамбуке. Но дырочка
слишком узкая. Тогда Артур достает швейцарский перочинный ножик со
множеством лезвий и приспособлений и с его помощью расширяет дырочку.
Теперь соломинка легко вставляется в проделанное для нее отверстие. Повернувшись к собаке, которой выпала честь присутствовать при рождении изобретения, Артур с гордостью заявляет: — Альфред,
сейчас ты станешь свидетелем пуска самой крупной оросительной системы
во всей округе. Такой системы не было ни у Цезаря, ни даже у дедушки. Я
усовершенствовал дедушкину систему… Это будет водопровод Артура! Альфред одобрительно зевает. Артур-конструктор шествует по саду, неся на плече длинный бамбуковый шест, в который воткнуто несколько десятков соломинок. Бабушка, все еще занятая разбором покупок, смотрит на него в окно. Ей
очень хочется спросить, что за штуку изобрел ее непоседливый малыш, но
она воздерживается, так как таинственная коробка все еще стоит в кухне,
и шустрый внук может ее заметить. А врать она совсем не умеет… Артур
аккуратно кладет бамбуковый шест на специальные маленькие треноги. Под
треногами проходит канавка, на дне которой на равном расстоянии друг от
друга виднеются нежно-зеленые росточки редиски. Уложив бамбуковый шест, Артур бежит к сараю, хватает свернутый шланг для полива и разворачивает его, чтобы найти конец. Конец найден. Под
внимательным взором Альфреда Артур с помощью разноцветного пластилина
соединяет наконечник шланга с бамбуковым шестом. Точнее, с бамбуковой
трубой. Затем он поворачивает эту трубу так, чтобы соломинки оказались прямо над ростками редиски. — Понимаешь,
Альфред, сейчас наступит очень важный момент — пуск системы. Но прежде
надо все как следует отладить, иначе случится наводнение, и весь урожай
погибнет, — объясняет мальчик собаке. Урожай редиски Альфреда не
интересует. Он убегает и возвращается с мячиком в зубах. Приглашая
Артура поиграть, пес бросает мячик прямо в канавку, где зеленеют ростки. — Альфред, что ты делаешь! — кричит Артур, и тут же солидным голосом заявляет: — Посторонних на стройке быть не должно. Достав из канавки мячик, он, размахнувшись, бросает его как можно дальше. Уверенный, что игра началась, Альфред пулей мчится за ним. Закончив прилаживать шланг, Артур бежит к крану, установленному на стенке резервуара с водой. Когда пес с мячиком в зубах возвращается, хозяина уже нет на месте. Артур медленно поворачивает кран. — Только бы получилось, — бормочет он, устремляясь обратно к грядке. По
дороге он сталкивается с мчащимся ему навстречу Альфредом. Чтобы
остановить пса и не дать ему затоптать ростки, Артур шлепается на землю
и, распластавшись, ползет вдоль бамбуковой трубочки. Пытаясь
сообразить, какую новую игру затеял хозяин, Альфред останавливается. Внутри
бамбуковой трубы с журчанием бежит вода; добежав до очередной воткнутой
в трубку соломинки, она проливается на редиску. Каждый росток получает свою порцию прохладной влаги. Альфред выпускает из зубов мячик и принимается разглядывать механизм. — Ура! — радостно кричит Артур. И, схватив Альфреда за лапу, долго трясет ее. — Браво!
Мои поздравления! Поверь, это замечательное изобретение! — громко
заявляет он, обращаясь от имени собаки к самому себе. На крыльце появляется бабушка в закрытом хозяйственном переднике. — Артур! Тебя к телефону! — как всегда громко зовет она. Артур отпускает лапу пса. — Извините.
Наверное, это председатель водопроводной компании приехал меня
поздравить. Через несколько минут я буду в вашем распоряжении.
ГЛАВА 2
На огромной скорости Артур влетает в дом, прыгает в войлочные
тапочки и по скользкому полу катится в дальний угол гостиной, где стоит
телефон. Схватив трубку, он плюхается на стоящий рядом диван. — Я
изобрел водопровод, как Цезарь! Даже лучше! Я хочу, чтобы бабулечкина
редиска скорее выросла. Если ее постоянно поливать, она будет расти в
два раза быстрее! — кричит он в телефон, толком не разобравшись, кто
его собеседник. Но так как время подходит к четырем, то, скорее всего, это его мама. — Прекрасно,
дорогой! А кто такой этот Цезарь? — в растерянности спрашивает мать,
пытаясь вычленить из затопившего ее потока слов главную мысль сына. — Это
приятель нашего дедушки, — уверенно отвечает Артур. — Если вы приедете
до темноты, сами все увидите. Вы уже выехали или нет? На другом конце трубки смущенное молчание. — … Мы пока еще в городе. Артур разочарован, однако не слишком: ведь сегодня он победитель! — Ладно… Это ничего. Увидите завтра утром, — снисходительно соглашается он. Голос матери звучит необычайно ласково, а, значит, не предвещает ничего хорошего. — Артур… Мы не сможем приехать к тебе, дорогой. Артур сникает, словно воздушный шарик, напоровшийся на ветку. &
